Если человек не виноват, что он не в состоянии поднять 200 кг (но виноват, если после первой (ну, второй-третьей) неудачной попытки не понял этого и глупо пытается еще и еще это сделать. Никто не застрахован от ментальной ошибки и неверного жизненного выбора. К сожалению, иногда понять, что где-то в жизни допустил ошибку, и тем более ее обнаружить и, что еще труднее, честно признать это перед самим собой, можно только через много-много лет от ее совершения, порой, только тогда, когда уже нет никаких душевных сил и телесных резервов-возможностей, чтобы ее исправить. В таких финальных случаях вместо полного и подлинного излечения, как исправления ошибок, возможны только (само)обман-утешение и симптоматическая помощь – и в этом главная трагедия и (на данный момент развития науки, религии, философии и культуры) неразрешимая проблема духовно-психосоматической патологии.

В чьих руках жизнь и смерть? Здравие и немощи? Находятся ли они в руках помогающего? Если люди ведут себя так, как будто они держат в руках судьбу другого человека, они претендуют на то место, которое принадлежит только Богу, или той силе, которую мы называем этим словом. Тогда позволено ли нам вообще помогать? Что это за силы которые властны над жизнью и смертью человеческих существ?

Прежде всего, это та судьба, которую принимаем все мы через свою семью и происхождение. Каждый из нас – ребенок своего отца и своей матери, потомок множества своих предков. События великого значения происходили до нас, и они оказывают влияние на нашу жизнь, и некоторые из них определяют нашу судьбу. Например, если в роду были совершены преступления или кто-то пострадал от них, то последствия определяют судьбу потомков. Или если кто-то был забыт или исключен из семьи – тогда то, что было когда-то скрыто, с силой проявляется для нынешних членов семьи. Эти события продолжают оказывать влияние на настоящее и становятся частью и нашей судьбы тоже.

Берт Хеллингер сказал однажды: «Родители и дети образуют некое сообщество, которое соединила сама судьба, и каждый в нем множеством нитей привязан к другому, и каждый по мере возможностей должен способствовать общему благу, и у каждого есть свои обязанности. Здесь каждый берет и каждый дает».Самые прочные границы для любви создает наша личная совесть, проводя и закрепляя различия между теми, кто имеет право принадлежать и теми, кто не имеет. Очевидно, что эти различия критичны для нашего выживания. В определенных условиях они не могут быть заменены ничем другим. Мы создаем баланс между брать и давать в страданиях. И это тоже действие совести. Если мы для кого-то явились причиной страдания, то мы также испытываем потребность страдать, уравновешивая баланс. После того, как мы испытали страдание, мы можем испытать хорошее чувство, снова ощутить «чистую» совесть.Личная совесть служит жизни и выживанию, как обеспечивая баланс, так и поддерживая замкнутость группы. С другой стороны, как только определенные границы были нарушены, наша личная совесть ведет нас к чему-то другому, иногда вплоть до смерти.

Наша личная совесть иногда переступает границы того, что служит жизни, когда потребность в балансе расширяется и искажается, включая в себя месть, что означает нанесение вреда в ответ за причиненный вред. Потребность в искуплении действует подобным образом. Чтобы уравновесить вред и страдания, которые мы причиняем другим, мы причиняем страдания и вред себе. Иногда мы даже страдаем вместо других.

В семейных расстановках мы часто видим, что ребенок искупает что-то вместо своих родителей, возможно через болезнь или даже смерть. Иногда мы видим мать или отца, кто ожидает от ребенка совершения искупления вместо них. Это в огромной степени бессознательный процесс с обеих сторон, т.к. тут задействована и коллективная совесть, и этот вид баланса противостоит жизни, иногда вплоть до ее разрушения – оставляя при этом участников с чувством «чистой» совести и невиновности.

Удивительно, но сила влияния кого-либо из членов семьи определяется не личным знакомством с этим членом. Все мы несем в себе внутреннюю картину всей семьи, из которой мы произошли. В эту семью входят братья и сестры, родители, тети, дяди, дедушки и бабушки и даже прежние партнеры наших родителей. Исключение из семьи, несправедливость и подавленные чувства блуждают в пределах этой системы. Рождающиеся дети чувствуют эту энергию, впитывают ее и живут ею.

Важно помнить, что психосоматические болезни – это особая патология; порой, это даже не патология, а условно-медицинская или даже совсем не медицинская проблема, и клинико-электрофизиологические пароксизмы – это сомато-физиологическое отражение крика-плача борющейся души в момент ее освобождения от избытка соматизированного аффекта. И не нужно мешать этому без серьезных на то причин, – а их очень мало. Человек не только имеет священное право на страдание, но и должен выстрадать свое счастье, ибо страдание – это очеловечивание. Существует много видов (причин, поводов, мотивов, проявлений и т.д.) страдания. В плане рассматриваемой темы нас интересуют следующие Первое – страдание как “бегство в болезнь” и средство избавления от ответственности за содеянное и происходящее, как сокрытие перед самим собой или окружающими своей личной вины в сделанных ошибках и жизненных неудачах. Второе – страдание как признак сильной душевной и физической боли от содеянного, происходящего или предстоящего. Такие люди, мучаясь, одиноко мечутся, ищут спасения-выхода и бьются как рыба об лед. Третье – страдание как призыв о помощи, крик души. Человеку непереносимо одиноко, страшно и больно. Четвертое – страдание как самолюбование и заманивание в сети. Пятое – страдание как страх-боль при освобождении от пут-оков душевной и физической болезни, как мучительное вырывание ее из себя. Шестое – страдание как страх и трусливое бегство в болезнь от имеющихся возможностей личностного роста, страх полета, страх ответственности, трусливый страх свободы, бегство в тюрьму духовно-психо-соматического рабства.

Психосоматические больные, вытесняя из сознания свои психоло гические проблемы, сталкиваются с ними позже в виде физических заболеваний.  Любое незавершенное психологическое событие, даже по прошествии длительного времени, продолжает подспудно влиять на человека и его поведение. Испытывая душевную боль, люди стараются мужественно переносить ее и либо не проявляют своих чувств, либо проявляют их сдержанно. В результате эти чувства оказываются вытесненными из сознания, необходимая жизненная энергия связывается в зоне незавершенной ситуации, и человек в своих ежедневных делах испытывает недостаток сил. Вытесненные конфликты накапливаются, создают напряжение в теле и сказываются на физическом здоровье людей. Это легко заметить по снижению иммунитета и обострению хронических заболеваний.

Когда мы углубляемся в изучение того, что предлагает Берт Хеллингер, мы видим, что это правда, что действительно он работает с тем, что разбивает, развенчивает, дискредитирует очень многие мифы, которые существуют в житейском сознании, да и в психологии тоже. Он выявляет некоторые порядки, как он называет их, порядки любви, нарушение которых собственно и вызывает те расстройства, которые приводят людей на терапию. Самый главный из порядков – это порядок принадлежности к системе. Казалось бы, банальная, очень простая вещь: каждый человек по праву рождения имеет место в своей семье и в своей системе. Но есть очень много ситуаций, в которых мы по тем или иным причинам исключаем члена семьи, члена системы: забываем его (он уехал в эмиграцию), презираем его (он нехороший). Нам стыдно, что мы так поступили (например, сдали кого-то из родственников в дом престарелых). Мы предпочитаем об этом не говорить, и второе-третье поколение даже не знает, как его зовут. Хеллингер построил вокруг этого феномена как центрального свою систему.Что происходит, если нарушается этот закон принадлежности? Происходит попытка восстановить плохой баланс (баланс, но плохой). За счет чего? За счет болезни. За счет невозможности быть счастливым. Разными путями. Все, что называется "неудачи в жизни" (невозможность выйти замуж, бесконечные разводы, неуспехи в работе) – это серьезное системное нарушение. Это психиатрическая психосоматика. То есть, получается так, что человек, проживая свою жизнь, принимая решения, испытывая чувства, на самом деле, живет не свою жизнь, а реагирует на то, что произошло в прошлом в его системе. Если семья теряет одного из своих членов, например, рано умирает отец или мать, то ребенок иногда говорит им в душе: «Я последую за тобой». В этом случае ребенок часто стремится умереть, будь то с помощью болезни, несчастного случая или самоубийства. И даже если ребенок не исполняет этих внутренне сказанных слов, он тем не менее нередко чувствует в своей душе особую близость к смерти и испытывает стремление к ней. Или когда ребенок теряет брата или сестру, если, например, другой ребенок родился мертвым или рано умер, он тоже говорит ему: «Я последую за тобой». Когда один знаменитый лодочный гонщик во время соревнований перевернулся и погиб, его дочь тоже начала заниматься лодочными гонками. Однажды во время гонок она тоже перевернулась, но осталась жива. Когда ее кто-то спросил, о чем она в этот момент подумала, она ответила: «Только одно: «Папа, я иду». За фразой «Я последую за тобой» стоит действие глубокой любви, которой душа привязывает ребенка к его семье. Эта любовь сильнее смерти, и она слепа. Она верит, что смертью можно уничтожить разлуку и что собственными страданиями и смертью можно принести избавление другим членам семьи.

Простые, известные вещи. Но специфическим образом описанные и проанализированные они, как выясняется, дают совершенно колоссальные возможности для развития, для роста и для проникновения в какие-то очень интересные глубины нашей жизни и понимания вещей, которые с нами происходят.

Следующая динамика: это, когда кто-то виноват, и я буду искупать вину, твою вину, и буду болеть или буду уходить. Способ ухода может быть разный. Это может быть какая-то общая несчастливость. Это может быть депрессия. Это может быть психоз. Это может быть соматическая болезнь. Это может быть какая-то несчастная жизнь или отсутствие какого-то места для жизни. Душа, однако, не только действует в границах тела, она, как наглядно показывает образ тела как темницы души, в нем е и заключена. Она находится во взаимодействии с его окружением, иначе не было бы ни обмена веществ, ни продолжения рода. К этому окружению прежде всего относится семья и род, в котором мы получаем жизнь и в котором мы, если имеем на это право, передаем ее в свое время дальше.

Очевидно, что у семьи и рода общая душа и общая совесть. Они привязывают членов семьи друг к другу и управляют ими согласно порядкам, остающимся в значительной степени неосознанными, подобно тому, как душа соединяет члены и органы тела и управляет ими. Таким образом, душа действует в семье и роду так, словно бы это было некое расширенное тело. И так же, как с помощью наблюдений и опыта мы шаг за шагом начинаем понимать порядки взаимодействия органов тела и обретаем возможность на них влиять, так же путем наблюдения и опыта мы можем шаг за шагом выявлять порядки взаимодействия членов семьи.

Размышляя о взаимодействии души и тела, мы иногда по-прежнему находимся во власти представления о том, что тело материально, а душа «добавляется» к нему как оживляющая и управляющая сила. В основе этого представления лежит тот опыт, что умирающие делают свой последний вздох, и кажется, будто с ним они выдыхают и свою душу. С «Я» мы, как правило, связываем сознание, рассудок, свободную волю, контроль и выполнение действий. Однако не все желания «Я» разумны и свободны, поскольку «Я» тоже повинуется инстинкту и тоже часто пребывает в ослеплении. Вспомним, к примеру, о сорвиголовах, о людях легкомысленных, об аскетах, которые требуют от своего тела того, что вредит его здоровью. Тело сопротивляется этому, например, тем, что за болевает или слабеет, повреждается или болит. Таким образом оно заставляет «Я» одуматься и образумиться. В этом случае тело и управляющая им душа оказываются более знающими и боле мудрыми, чем «Я». Они заставляют «Я» вернуться в свои границы, и если «Я» их соблюдает, оно само становится знающим и мудрым.

Таким образом, существует некая «ослепленная» сторона «Я», которая требует от тела чего-то дурного и разрушительного. Поэтому поворот к лучшему для души и тела начинается с познанием «Я» своих границ, границ тела и его здоровья, а также пределов нашей жизни.К этой мудрости «Я» нередко приходит только через болезни и страдания. Болезни и страдания очищают «Я» и через «Я», если оно стало благоразумным, целительным образом отражаются на теле. Поэтому иногда болезнь должна завершить сначала свое очищающее и вразумляющее воздействие на «Я», прежде чем она сможет отступить и прекратиться. Спустя какое-то время каждый человек становится больным и слабым и умирает. Душа соглашается с движением к смерти. Ведь она восходит к обеим областям и в обеих, как кажется, продолжает свое существование. Она стремится назад, и она находится в согласии с этим движением.

Фрейд называл это стремление влечением к смерти. Но если с ним соединяется просветленное «Я», то это влечение является в высшей степени осознанным и деятельным движением. Ибо в глубине своей душа, а вместе с ней и тело стремится назад, к истоку, из которого жизнь приходит и в который она возвращается. И в этом порядок, любовь, и в конечном счете, Бог.

"ПОРЯДОК – собирает. ЛЮБОВЬ – наполняет.
ПОРЯДОК и ЛЮБОВЬ – действуют вместе.
ПОРЯДОК – это сосуд. ЛЮБОВЬ – это вода.
Если разбить ПОРЯДОК, ЛЮБОВЬ тоже утечёт"